пола? Стоит ли игра свеч?
Но Регина не могла не делать ничего. У нее оставалось ровно 2 недели на 4 трансгрессии.
Пройдя на кухню, она набрала яичницу себе в тарелку. Посмотрев туда, где была камера, она хотела было опрокинуть содержимое презерватива на тарелку, как вдруг услышала шаги. Понимая, что не успеет избавится от улик, она положила его себе в карман.
Валера вошёл в комнату.
— Доброе утро.
— Доброе.
— Я смотрю, ты сегодня одетая, — улыбнулся Валера.
Ну вот. А ведь Регина приложила все усилия, чтобы позабыть вчерашний инцидент.
— Садись, ешь, прогульщик, — сказала она.
— Не прогуливал я, — буркнул Валера.
Разговаривая с сыном, Регина вдруг поняла, какую ужасную вещь она только что едва не сделала. Тем временем сперма растекалась по карману ее брюк и мокрым, липким пятном касалась кожи.
После завтрака, листая каталог, она судорожно искала более приемлемые варианты. Хороших там не было, и поглощение спермы перестало казаться самым ужасным из них. По крайней мере, это не подразумевало активного участия её сына. Засунув руку в карман, Регина поняла, что всё содержимое растеклось и частично присохло к её одежде и ноге.
Возможно, вместо этого Регина нашла бы в себе силы повторно показаться своему сыну голышом, к примеру, попросив его потереть ей спину. Однако в ванной не было камеры. Хотя... Быть может, стоит попросить её активировать?
Сказано — сделано. Активация не заняла много времени, казалось, фирма «Око» уже ждала такой просьбы.
Регина Андреевна зашла в ванную, но не стала закрывать дверь. Сняв с себя грязные брюки, а также свитер, футболку и нижнее белье с колготками, она встала под душ. Собравшись с духом, она крикнула:
— Валера!
— Что? — крикнул сын в ответ.
— Зайди сюда, пожалуйста.
Дверь открылась, и Валера вошёл.
— Ты что-то хотела?
— Ты не мог бы потереть мне спину? Я вчера ушибла правый локоть, сгибать больно.
— Хорошо, мам.
Валера резко отдернул занавеску, и Регина Андреевна вновь предстала перед ним в чём мать родила. Регина скосила глаза туда, где предполагала камеру.
Намылив тёрку, Валера начал круговые движения по спине, медленно опускаясь ниже. Процедура намыливания затягивалась; Регина чувствовала себя аморальной извращенкой, добровольно показывая сыну своё голое тело, хотя она вполне могла справиться с мытьём сама, а Валера, казалось, и не думал торопиться... Когда же он делал последние прикосновения, его пальцы случайно коснулись ягодиц Регины, и она вздрогнула.
— Спасибо, Валер, — сказала она.
— Постой, а как ты дальше? Тебе же больно, — возразил он.
Эта ложь стала казаться всё менее и менее идеальной.
— Да я дальше как-нибудь левой рукой, — ответила Регина Андреевна.
— Да ладно тебе, стесняешься, что ли? Чего я там не видел? — с этими словами он провел тёркой по ягодицам матери и вниз по ногам. «Действительно, чего он ещё в женском теле не видел, вчера ж только тут с Катей... « Совершенно некстати Регине вспомнился сексуальный акт её сына, да ещё и во всех деталях, которые ей дополнило воображение.
Чтобы ложь выглядела достоверной, Регина позволила сыну помыть её ноги и ягодицы. Валера отнёсся к задаче с ответственностью, и очень своеобразное, неспокойное ощущение испытала Регина, когда сын развёл её ягодицы и несколько раз провёл мыльной тёркой там. Далее он перешёл к бёдрам, икрам, ступням... На его скромный вопрос: «Спереди тоже?» она категорически отобрала у Валеры тёрку и стала мыться сама, отправив сына обратно. Валера уже почти вышел, когда Регина Андреевна вдруг услышала его удивленно-шокированный голос:
— Мааам?!
— Что такое? — спросила она.
— Зачем ты держала ЭТО в своём кармане?!
В глазах Регины потемнело. Презерватив, наверное, выпал из кармана, когда Валера задел коробку с грязными вещами...
— Я нашла его в твоей комнате. Убирать надо за собой, вот что! — грозно сказала она, надеясь сменить тему. Ответа не последовало. Валера вышел из комнаты.
«О Боже, что он теперь подумает? В течение двух дней его мать показалась ему голой, носила при себе его использованный презерватив и дала вымыть своё тело... Что же я делаю...»
Оповещение о второй успешной трансгрессии пришло минутой позже.